В детстве мы все немного волшебники. Я хорошо помню, как верила, что если определённым образом подумаю о будущем событии, смогу повлиять на его исход. Потом в университете я узнала, что это называется магическое мышление и что оно на самом деле свойственно всем детям (и человеческим культурам на определённом этапе развития). 

Разочарование в своём могуществе приходит к маленьким волшебникам не сразу. День за днём я наблюдаю, как мой трёхлетний сын пытается расколдовать неугодные ему события многократным громким повторением слова «нет». У этого магического ритуала бывает два исхода. Либо сам процесс отнимает у юного мага все силы и он постепенно утрачивает интерес к объекту «колдовства», позволяя своему вниманию переключится на более приятные и менее энергозатратные материи, чем попытка проломить препятствие силой слова. Либо, если на кону стоит что-то очень-очень важное, а развернуть ситуацию в желаемое русло совсем никак не получается, приходят они: слезы тщетности. 

Да, это совершенно особый вид слез. Сначала, когда я прочитала об этом у последователей теории привязанности Гордона Ньюфелда, мне показалось странным подразделять слезы на какие-то подвиды. Но чем больше я изучала и исследовала в себе понятие тщетности, тем больше смысла я в этом находила. Действительно, слезы могут приходить по очень разным поводам. Это могут быть слезы от боли, от обиды, от светлой печали или от умиления. Но у слез тщетности совершенно особый вкус: вкус обнуления, пепла, осознания собственной малости в столкновении с чем-то большим. 

Ты приложил все усилия и понял, что не всемогущ. Мороженое сегодня совершенно точно не купят. Огромный самосвал никак не впихнуть в маленький детский рюкзак. Черепашка не воскреснет. И все, что ты можешь в этот момент – только плакать оттуда, с самого дна своей души. 

Я хорошо знаю этот вкус. Но не потому что лучше других помню детство (хотя черепашка у меня умерла, это правда). Я до сих пор проживаю тщетность по разным поводам, но особенно ясно я её осознала в практике. В минуты внутренней тишины, честности перед собой, тотальной сдачи и и открытости потоку жизни, ко мне приходит это чувство собственной малости в столкновении с неумолимым огромным мирозданием, во всем его сияющем великолепии и вопиющем несовершенстве. И тогда приходят они –слезы тщетности. Сперва, когда их источник только пробивается к поверхности, это ощущается как резкая до боли волна, но прорвавшись наверх, эти слезы начинают приносить облегчение. Не отвлечение, не возврат натужного энтузиазма «а ну-ка, собрались и поднажмём», но очищение, как будто слезы смывают следы крушения надежд, освобождая место для чего-то нового. И после этого половодья, горького выдоха, открывается простор, пространство для вдоха. И это правда похоже на самое настоящее волшебство, не то, которое выдумываем мы из детской веры в своё всемогущество, но которое творится помимо нас, внутри нас и через нас. 

Ньюфелд говорит, что так и происходит взросление – через оплакивание тщетности и одновременное осознавание того, что жизнь продолжается, что тропинка вьётся, а сердце продолжает биться. И наша задача как родителей – помогать детям проживать эту тщетность сполна, не поддерживая иллюзий, не уводя их внимание от зияющих провалов между ожиданием и реальностью, но принимая эту данность внутри себя, служить для них опорой в эти горькие моменты. Про то, как это делать, мой любимый поэт Маша Рупасова написала замечательное стихотворение: 

Куличики —
Нет —
Не вечны.

Поплачь, 
дорогой,
конечно.

Поплачь, дорогой,
Над ними —
А мама
Тебя
Обнимет.

Поплакал.
Суров.
Спокоен.

Подтягивает
Носочек.

Иди, одинокий воин.
Иди, покоряй
Песочек.

Вообще-то, читая его, я каждый раз плачу. Простите, что не предупредила заранее. Но такие уж они, эти слезы – приходят, когда не просят.

_____

Анна Кожара

для блога Центра медитаций MindUP