Я искала значение названия музыкальной композиции, а нашла этот текст и «Словарь смутных печалей» (The dictionary of obscure sorrows) Джона Кёнига.

«Словарь смутных печалей — это сборник новых слов для обозначения эмоций. Его задача — пролить свет на фундаментальные странности человеческого бытия — на страдания, демонов, вибрации, радости и порывы, которые жужжат на фоне повседневной жизни».

Теперь здесь есть этот перевод.

Gnosienne — осознание того, что у человека, которого вы знаете много лет, все равно есть сокровенная и таинственная внутренняя жизнь

Здорово узнавать человека на протяжении многих лет. Узнавать ее секреты, оттенки ее юмора, точную вибрацию шестеренок, крутящихся у нее в черепе. Но иногда вы смотрите на нее из своего угла комнаты, на то, как она просто остается собой — чистит зубы, или болтает на званом ужине, или рассказывает, как прошел её день. И хотя вы видели, как она это делает, уже тысячи раз, вы начинаете смотреть на нее в другом свете, поражаясь ее уникальности. Никто в мире не знает ее так, как вы. Во всей Вселенной есть только она одна. И вот она здесь.

Вы вглядываетесь в детали ее лица и пытаетесь представить, что бы вы подумали, если бы не знали ее имени, если бы она была просто незнакомкой на улице. От этого она кажется в каком-то смысле облагороженной — смертное существо с бьющимся сердцем, наполненное пафосом, юмором и уязвимостью, которых вы раньше не замечали. На мгновение вы можете отбросить весь багаж знания о том, кем она для вас является, и роли, которую она играет в вашей жизни. Легко забыть, что она существует не только в том контексте, в котором вы ее обычно видите. Она не просто одна из половинок пары или один из ингредиентов в более обширном социальном супе, но она пропитана своей собственной уникальной вибрацией, куда бы она ни пошла. Вокруг нее — целый зверинец отношений с сотнями людей, которых вы никогда не встретите. Кем бы она ни была для вас, для них она может быть совершенно другой фигурой: грозным боссом, другом детства, комиком или той, кто сбежал.

А когда она одна, она — совсем другой человек, с которым у вас никогда не будет шанса встретиться. Вы можете представить, как она смотрит на свое отражение в зеркале в ванной, корчит глупые рожицы или напоминает себе, что нужно жить настоящим моментом, быть собой, чтобы пережить день. Засыпая ночью, она, возможно, размышляет о том, что заставляет ее гордиться собой, стесняться или стыдиться, пытается стать лучше, даже сомневается в тех чертах, которые вам больше всего в ней нравятся. Возможно, она перебирает свои воспоминания, отсеивая фрагменты и детали, создавая целую альтернативную историю, которую она хранит в тайне от вас: остатки другой жизни. В каждом ее слове слышится эмоциональный резонанс, который вы не можете услышать, он обусловлен контекстом, который она никогда не сможет объяснить. У нее слишком грубые желания, чтобы их защищать, страхи, о которых она не может даже подумать. И все это происходит постоянно, незаметно, прямо у вас на глазах.

Вы никогда не узнаете ее до конца. Пока она жива, она никогда не найдет нужных слов, чтобы по-настоящему передать то, что творится у нее в голове. Но если вас это утешит, она тоже никогда не узнает вас. Между вами всегда будет существовать фундаментальное разделение. Иногда люди говорят об отношениях как о неком союзе, но на самом деле вы — два отдельных человека, с разными жизнями, разными телами, разным прошлым и разным будущим. Каждый из вас представляет собой целостность с крошечным, но очевидным разрывом.

И все же каким-то чудом вам удается преодолеть это разделение. За годы, проведенные вместе, разделяя свои жизни бок о бок, вы чувствуете, как что-то начинает формироваться в воздухе между вами, некая третья вещь, которая обретает собственную жизнь. Это похоже на то, как если бы вы соединили два изображения и перебрасывались ими взад-вперед, пока они не пришли в движение, наполнившись жизнью, которой не было ни в одном из них. Когда взаимодействие между вами слишком замедляется, иллюзия разрушается, и вы вспоминаете о своей отдельности. Лучшее, что вы можете сделать, — это попытаться сохранить это, поддерживая ритм всех маленьких ежедневных жестов и обменов, призывов и ответов повседневной жизни, и надеяться, что все получится.

Между нами всегда будет определенная дистанция. Может быть, циники правы, и любовь — это лишь иллюзия. Но, возможно, это священная иллюзия, как мерцающие голубые боги, являющиеся детям-пастухам. Она имеет силу, хотя бы потому, что мы в нее верим.

И этого достаточно. Все, что требуется, — это продолжать появляться и не переставать спрашивать друг друга: «О чем ты думаешь?»
Дело не в том, чтобы получить ответ на вопрос. А в том, чтобы спросить, попытаться преодолеть пропасть, разобраться в тайне — вот за что стоит держаться. Это то чувство, которое нужно сохранить, даже если мы никогда не найдем нужных слов, чтобы выразить его.

Термин Gnosienne заимствован из названия фортепианной композиции Эрика Сати; этимология загадочна, но может отсылать к греческому gnosis, знание, или к Кноссу, мифическому месту обитания Минотавра и лабиринта. Произносится как «нос-йен».

Автор: Джон Кёниг (John Koenig)

Источник: The dictionary of obscure sorrows

Перевод: Анна Кожара